Почему японка решила работать в Сыктывкаре

Почти год Канон Карита – солистка Государственного Театра оперы и балета республики Коми. Первый творческий сезон в северном регионе прервала пандемия. Как Канон ее провела?

Больничный

– Канон, как самочувствие, что случилось с ногой?

– Переработала. Дали о себе знать старые травмы. В конце ноября у меня появилось неприятное чувство в теле, но я продолжала выступать. Был спектакль, где мне нужно было крутить много фуэтэ, после этого нога стала болеть сильнее. Потом – «Лебединое озеро», там тоже 32 фуэтэ. Перед выступлением я пила обезболивающие, мазала суставы. Мне советовали обратиться к врачу, но я думала, что нужно лишь перетерпеть. Обратилась за помощью только когда стало совсем больно. Мне сказали, что у меня синовит, бурсит – много всего. То есть у меня проблема с суставами и связками. К счастью, это не перелом.

– Почему не сразу обратилась к врачу?

– Все артисты балета привычны к боли – из-за постоянных тренировок по пять и более часов у нас тянет мышцы. Я думала, что так мой организм реагирует на длительный перерыв из-за эпидемии коронавируса, что моё тело испугалось нагрузок и что это скоро пройдет.

– Когда зрители снова увидят вас на сцене?

– Я не могу это планировать. Делаю всё, что мне советует врач – упражнения, накладываю мази. Думаю, что с 6 февраля выйду на работу. Сразу вряд ли встану на пуанты, но исполнять простые партии – вполне.

– Чем занимаетесь во время больничного?

– Не знаю почему, но я постоянно занята. С сегодняшнего дня начну ходить в спортзал, хочу потихоньку заниматься, чтобы вернуть форму. А то последний месяц я только отдыхала, даже не могла нормально ходить. Три недели в гипсе, потом с бандажом и костылем… это первая неделя, как я нормально передвигаюсь. Ещё дискомфортно по лестницам ходить, но, скажем, тренировки в бассейне мне даются легко. 

Балет в Японии – не работа

– Я слышала, что в Японии нет профучилищ для обучения балету, так ли это?

– Да, у нас принято, что балет – это хобби. У нас даже нет театров, где можно работать балериной. Почти у всех артистов балета есть другая работа. Поэтому нет профессиональных училищ, только платные студии. Там нет оценок, можно в любое время бросить занятия и так же просто вернуться.

– С какого возраста вы занимаетесь балетом?

– С 6 лет. Да, как в России, но всё-таки у нас это было не более, чем дополнительные занятия. Вначале раз в неделю, потом два, потом шесть...

– Когда вы поняли, что хотите быть профессиональной балериной?

– В детстве я не знала, что в Японии нельзя заработать себе на жизнь балетом. Я просто хотела стать артисткой. Моя мама понимала, что для этого нужно получить профессиональное образование, и для работы переехать в другую страну – во Францию, Россию или Америку.

Когда мне исполнилось 13 лет, мы с мамой поехали в США. Я тогда не знала разницу между балетными школами в разных странах...

– А какая разница?

– Для меня русский балет более нежный и при этом выверенный. Посмотрите на кордебалет – все двигаются слаженно, движения синхронные. Американский балет больше напоминает это современная хореография. У них выступления заточены на сложные технические элементы – много вращений, очень высокие прыжки. Там артистки более крупные. В кордебалете нет единства, там каждый старается показать себя. Даже костюмы по сравнению с Россией более яркие. Во Франции самые тёмные костюмы. В этой стране акцент на ноги – там важна выворотность. В России акцент на верхней части тела – зритель обращает внимание на малейшие движения руками, следит за поворотом головы, глаз. Мне больше всего нравится русский балет.

Мечта – поступить в Вагановку

– Как вы после Америки попали в Россию?

– Это произошло не сразу. После Америки я решила сменить педагога. Я ведь занималась в недорогой частной студии около дома. Папа случайно увидел в интернете русского педагога, и мы решили туда сходить. Вячеслав Ильин оказался очень хорош, он был солистом балета в Михайловском театре. Благодаря ему я стала больше смотреть балетные выступления, стала понимать разницу исполнения в разных странах. Так как он окончил Академию русского балета имени Вагановой, то я тоже захотела туда поступить.

– Мечта исполнилась?

– Да, но не сразу. Когда мне было 16, я ездила на просмотр, и меня не взяли. Зато благодаря знакомым узнала, что в Киеве есть хореографическое училище, где учат по Вагановской методике. Это было к лучшему, потому что, как оказалось, в Петербурге мне бы не смогли выдать диплом, так как я иностранка. Но там я прошла годовую стажировку.

– У вас очень хороший русский язык. Как вы его учили?

– Когда я впервые поехала в Киев, я думала, что английского языка будет достаточно, он же международный, его все знают. Но я ошибалась. Взяла какой-то учебник, словарь и самостоятельно изучала.

Переезд в Россию и карьерный расизм

– Как вы оказались в Сыктывкаре? Почему после стажировке в Санкт-Петербурге не остались там?

– Я три года работала в Питере и Москве. Сначала это была стажировка, потом – гастроли. Я была приглашенной артисткой, выступала с разными труппами и разными театрами. Мы ездили в Европу, дважды побывали в Южной Африке. Но для этого приходилось быть в постоянном поиске, а мне хотелось стабильную работу. В больших городах очень высокая конкуренция – все русские хотят работать там же. А я иностранка, значит, работодателю придётся заполнять много документов. И расизм – в некоторых театрах до сих пор есть негласное правило, что на сцене лучше смотрятся европейцы.

У меня есть русский друг в Японии, который когда-то работал в Сыктывкаре. Я с ним это обсудила и отправила резюме в театр. Руководство я устроила, а мне понравились условия труда. Вначале у меня были небольшие сомнения – были случаи, когда театры меня обманывали. Но Театр оперы и балета Республики Коми выполняет все, что обещает. Поэтому я довольна.

– Когда вы закончили училище и стало окончательно понятно, что вы не возвращаетесь домой, а переезжаете в новую страну (из Украины – в Россию), как к этому отнеслись ваши близкие?

– Мои родители поняли, что я действительно хочу стать балериной, они согласились и поддержали меня. Мои братья тоже порадовались.

– Как часто вы общаетесь и видитесь с семьей?

– Есть разные мессенджеры и видеосвязь, так что регулярно. Обычно раз в неделю. Пока я жила в Киеве, мы созванивались два раза в день. Сейчас же я привыкла жить одна и не так сильно скучаю. Ещё у нас 6 часов разница. То есть когда у меня заканчиваются репетиции, вся моя семья спит.

– А как часто видитесь вживую?

– Пока я училась – два раза в год на каникулах. Сейчас только летом – у меня отпуск около 40 дней.

Внеплановый отпуск

– Карантин провели здесь или успели уехать в Японию?

– Да, пробыла дома 5 месяцев. Я такого не ожидала. В середине марта театры закрылись, как и границы между странами. Потом я нашла специальный рейс только для японцев. Два самолета улетали в мае, в каждом по 100 мест. Не знаю, как мне удалось, но я купила билет. Вернулась домой и застряла. Обратно в Россию попасть было очень сложно. В августе я хотела вернуться, потому что театр начал потихоньку работать. Но для этого мне нужно было получить какие-то разрешения. И мы с театром, находясь в разных странах, пытались их достать. В октябре театру это наконец-таки удалось. У меня как раз разрешение на работу было до конца октября. Если бы оно закончилось, вернуться мне было бы ещё сложнее.

– Пока вы были в Японии, удалось повидаться с друзьями, куда-то сходить?

– Да, я два месяца проработала в офисе. Там познакомилась с новыми людьми. Балетом тоже занималась – у своего педагога Вячеслава Ильина. Успела много времени провести с семьей.

 – Ваша семья планирует приехать в Сыктывкар?

– Да, хотели в этом году. Планировали посмотреть балет «Лебединое озеро», я там танцую одну из ведущих партий. Но из-за пандемии даже не знаю... Наверное, они приедут только в следующем году.

– У вас вся семья занимается творчеством?

– Мама артистка театра и кино, у папы много разных профессий. Пастор, психолог, педагог. Мой старший брат – фотограф, подрабатывает курьером. Младший брат ещё учится в университете, он хочет стать режиссером кино.

Жизнь в России и Японии

– С какими трудностями сталкиваетесь за время жизни в России?

– Много всего. Неровные дороги, особенно это заметно, когда идешь с чемоданом на колёсиках. Ещё в Японии везде есть лифты или эскалаторы для колясок с маленькими детьми или людей с инвалидностью, в России их намного меньше. Ещё метро намного громче японского. Если хочешь поговорить, то приходится кричать. В Японии можно даже по телефону спокойно разговаривать. Правда, этого никто не делает, потому что в транспорте это делать запрещено, чтобы не мешать окружающим.

– Есть ли ещё какие-то отличительные особенности между странами?

– Да, разница колоссальная. В России больше искренних людей... и агрессивных тоже. В транспорте могут толкнуть. На кассе в магазине порой работают неприятные женщины, кидают покупки. В Японии по-другому: твои товары бережно упакуют, поблагодарят за покупки. Там вообще все добрые, улыбчивые, хотя чувствуется, что это некая «маска». В магазине это плюс, но, когда кто-то общается со мной через такую «маску» в обычной жизни, это мне не нравится.

– Наверно, из-за этого сложнее заводить друзей?

– Да, у меня мало друзей в Японии.

– Возможно, это ещё и потому, что вы там толком не живете с 13 лет?

– И это тоже, да. Когда я пару месяцев работала в японском офисе, я завела нескольких приятелей, мы общались и вне работы, вместе ходили в рестораны. Но сейчас уже не общаемся. Это обычная ситуация для японцев. Моя настоящие друзья живут в Москве, Питере, в Киеве, в Лондоне, с ними я могу обсудить глубокие темы – отношения, психологию. А с японскими друзьями мы обсуждаем более поверхностные вопросы – где готовят вкусный кофе, моё возвращение в Россию и тому подобное.

– Где вы живёте в Сыктывкаре?

– В гостинице. Меня все устраивает. Маленький номер со своим душем и туалетом, на этаже есть общая кухня. Когда у меня будет семья, дети, я с удовольствием буду жить в просторной квартире или доме. Но пока я одна, мне хватает небольшого пространства. Все-таки я много работаю, и дома почти не появляюсь. Кроме того, в большой квартире я чувствую себя одиноко.

Я с детства очень пугливая. Например, не могу смотреть фильмы ужасов, потому что после них я боюсь идти одна в ванну. А представляете, если есть вторая комната, где темно? Я же буду бояться туда зайти!

– Как вы проводите свободное время? В ночные клубы ходите или хватает танцев на работе?

– Да, хватает. Я люблю балет, и при этом совершенно не знаю, как двигаться в клубе. Если нет уроков и репетиций, то я делаю уборку дома, снимаю либо монтирую видео (у Канон есть блог на youtube – прим. ред.), работаю моделью для художников. Ещё занимаюсь спортом – хожу в фитнес-центр и в бассейн. Смотрю фильмы – любые, кроме ужасов. Пару раз удалось попасть на выставки. Я в Сыктывкаре мало что видела – я здесь всего год, и вначале было очень много работы, потом – пандемия, потом моя травма. С костылями сильно не погуляешь. Сейчас мне сняли гипс, и прошли морозы. Думаю, скоро я наверстаю упущенное.

– Насколько погода отличается от той, что в вашем родном городе Йокогама?

– У нас практически не бывает минусовых температур. Снег лежит не дольше 2-3 дней в году. Когда я впервые увидела сугробы, я испытала радость. Это же моя детская мечта!

– Успели поиграть в снежки или покататься с горки?

– Пока что нет. Но однажды, пару лет назад, я каталась на сноуборде. Один из моих друзей – профессиональный тренер. Он и убедил меня попробовать. Мне очень понравилось. Меня даже назвали лучшим учеником. Все-таки балет дал о себе знать – ты чувствуешь баланс, хорошо владеешь своим телом. Проблема в том, что в балете ноги должны быть прямыми. Из-за этого я на сноуборде часто падала.

Про любовь

– В одном из своих видео вы сказали, что не против завести отношения. Уже есть приглашения на свидания?

– Мне постоянно пишут, но пока не сложилось. Часто попадаются самовлюбленные парни, которые относятся ко мне так, будто я уже хочу с ними быть. Как-то мне сказали: «Я не против пообщаться с тобой». Откуда ты знаешь, может, это я не хочу с тобой общаться?

– Идеальный мужчина – какой он? Я имею в виду внешность.

– Будет достаточно, если парень будет подтянутый – не толстый и не худой – и сможет носить меня на руках. Мне нравятся высокие парни, хотя бы 185 см.

– Смогли бы вы встречаться с коллегой?

– Нет. Я не люблю артистов балета. Они слишком себя любят. Не все, конечно, но многие. Это понятно, ведь мы много времени проводим перед зеркалом, показываем себя на сцене. Но нарциссов я не люблю. Ещё хочется строить отношения с человеком, у которого более стабильная работа, чем моя.

О будущем

– Какие у вас планы на обозримое будущее?

– Планов у меня нет. Я живу по принципу «как будет, так будет». Хочу работать в нашем театре ведущей балериной. Думаю, буду здесь не меньше четырех лет. Потом, возможно, Петербург, потому что я его очень люблю и буду не против там поработать. Ещё хотелось бы пожить в Европе, ведь там высокий уровень жизни.