Паша Руденко: о жизни в Воркуте и пути к славе

После участия во втором сезоне проекта «Песни» на ТНТ уроженец Воркуты Паша Руденко получил широкую популярность. Его вокальные данные отметили Тимати и Баста, композиции Руденко попадали в топы музыкальных чартов. О том, как складывается его карьера сейчас и о детстве на севере Коми, певец рассказал «Источнику Онлайн».

- Павел, ваш отец ваш родом из Львова, а мама – из Воронежской области. Как семья оказалась в Воркуте?

- Они познакомились, когда учились. Насколько я знаю, мамина семья жила в Воркуте какое-то время. Мама там преподавала в техникуме (до этого она была в Москве, а потом её распределили, почему-то поехали они в Воркуту), а папа в НИИ «Печорпроект» занимался чертежами, и он работал вместе с Валерием Леонтьевым в одном отделе (правда, совсем недолго). Я жил там лет 7: помню город, помню тундру. Мы жили на улице Суворова, 24, у нас бы двухэтажный дом, я рядом был универмаг. Родился я в роддоме №8, а учились мы с братом в школе №13. Из-за сурового климата там практически не было деревьев: помню, у нас в дворе росла берёзка маленькая, и мы с пацанами её защищали ото всех, кто только мог на неё позариться.

- Вы отучились на психолога, почему сделали такой выбор?

- Я уже переехал из Воркуты (мы много сменили городов, уже отца не стало тогда), и, короче говоря, просто пошёл учиться на престижный факультет. Меня знала декан ещё со старших классов. А я учил иностранные языки, очень нравился английский, и все пророчили, что пойду в эту сферу. У нас была школа такая немного блатная (туда непросто было попасть, мама много усилий приложила, чтоб мы с братом могли там учиться), «навороченная» в плане знаний. И были профильные старшие классы: день мы проводили в университете, хотя сами ещё были школьниками. Но ко мне на выпускном подошла декан Наталья Сергеевна Морова и сказала: «Паша, приходи ко мне учиться, у тебя будет потрясающая студенческая жизнь». Я чисто из вежливости стал сдавать экзамены вторым потоком, хотя уже поступил в Самару и хотел ехать туда учиться. Но в итоге пошёл на факультет психологии, и вся моя компания пошла туда (но друзья планировали, а я — нет). В этот год там открылось ещё отделение с английским языком, что меня привлекло. И нисколько не пожалел. Конечно, я немного «растерял» язык, но приобрёл гораздо больше: мы прокатились по всей стране, были на многих фестивалях, занимались волонтёрской деятельностью, выигрывали гранты. Кроме того, мои школьные друзья на сегодняшний день — это мои лучшие друзья.

- В целом о вашем музыкальном творчестве: о чём оно и для какой публики?

- Мы сейчас делаем небольшой ребрендинг (изменение — прим. ред.) в плане музыки: например, на шоу ТНТ я выступил с лирикой, аудитория была 25+ (в основном, конечно, женская). Я стремился, чтобы это был образ такого своего парня, который вот ещё сел за рояль и сыграл. Этот образ хорошо продавался, но потом я понял, что можно пойти куда-то дальше. Решил заняться ещё функциональной музыкой: сейчас наша аудитория — более прогрессивная, более молодая, но думающая и изысканная, направленная не только на отечественный рынок, но и на запад. Мы гордимся, что делаем качественный отечественный фанк — это мало кто умеет делать.

- Среди зарубежных исполнителей у вас есть кумиры, а кому отдаете предпочтения на нашей эстраде?

- Мне нравится, что делает Monatik (хоть это не совсем российская эстрада), Дорн, Лобода, Zivert, Баста. Считаю, что это такой контент вне времени: ребята, которые не гонятся за трендами, а которые создают их. Это очень мощный продукт с точки зрения маркетинга, и он понятный слушателю. Для меня это как знак качества на отечественном рынке. Ещё скажу, что я уважаю труд Бузовой: для меня она такая «рабочая лошадка», которая не сдаётся и идёт дальше часто вопреки всему. Уважаю её труд, но музыкантом я её совсем не считаю (она — классный персонаж, но совсем не музыкант).

- О песне «ЕБШ!»: после критики за нецензурные слова там, будете ли вы исполнять ещё что-то подобное?

- Конечно, буду. На самом деле, количество людей, оценивших песню, больше, чем тех, кто её критиковал. Но на это не равняюсь. Я понял, что нужно делать прежде всего то, в чём ты честен: когда ты не пытаешься понравиться, ты остаёшься собой.

- Трек «Пожар», который на днях опубликован в инстаграме, снимали на Арбате: не было ли проблем во время съёмок?

- Этот вечер был так наполнен, мы немного мандражировали перед тем, как поехать. Скажу честно: мы допускали возможность, что меня посадят на 15 суток (обговорили это ещё на стадии планирования, включили в бюджет штраф, если он будет). Когда продумывали маршрут, мы знали, где будут стоять ДПСники: и там закрывались пледами и проезжали их, как ни в чём не бывало. Короче говоря, было экстремально и круто! Мы готовились к тому, что исход может быть любой. Но самое крутое — это не ощущение того, что вот мол мы короли Москвы, мы это делали не с целью хулиганства. А делали для того, чтобы развлечь людей, чтобы люди немного отвлеклись от этой повестки, связанной с коронавирусом, решили подарить людям немного праздника в эту особенную осень. Когда мы останавливались и играли музыку, то видели счастливые и довольные лица прохожих — это самая большая цель, ради которой всё это делалось.

- Поёте ли вне сцены, во время отдыха?

- Я постоянно пою. Могу идти, покупать продукты — и петь. И для меня это настолько нормально, что уже не обращаю внимания на людей, которые поглядывают в этот момент. Но при этом я терпеть не могу караоке, стараюсь не ходить туда. Потому что не могу долго слушать, если люди не умеют петь (как сыну скрипача это тяжело мне даётся). Но, тем не менее, мне нравится, когда люди поют от души: человек может плохо петь, но он будет это делать так классно, что просто засматриваешься на него. А когда человек поёт и уныло, и плохо — я лучше поделаю что-то другое, чем слушать это.

- В одном из интервью вы говорили, что любите экстрим, а ещё поддерживаете волонтёрские движения.

- Обожаю и то, и другое. Нравятся тарзанки, прыжки с парашютом, погружения с аквалангами, люблю скорость — это то, что заставляет напомнить себе, что жизнь — она одна, её нужно проживать ярко, и мой мир меня любит. Ловлю каждый раз это ощущение, когда осуществляю какие-то экстремальные штуки. А по поводу волонтёрства: мой декан Наталья Сергеевна является автором работ по реабилитации детей с ограниченными возможностями здоровья. И уже со студенчества она учила нас не просто тому, как профессионально подходить к работе с инвалидами, но как с ними дружить и общаться, учила нас понимать таких людей. Благодаря этому я и мои друзья знаем язык дактиля (язык глухонемых), декан научила нас основному правилу: надо помнить, что такие люди — особенные, но относиться к ним нужно на равных. Мы очень много работали волонтёрами для детей. Помню, даже выигрывали грант и организовывали всероссийские спортивные игры для деток-инвалидов. Было здорово, горжусь этим: мы чувствовали, что мы делаем что-то очень полезное. Болтать умеют многие, но делать — не каждый. Стать чуть добрее и научиться понимать тех, кто рядом с нами — это непросто, это то, с чего каждый должен начать.

- Ваши близкие — кто они?

- Это моя мама, она всю жизнь - боец. Понятно, что простые люди долго жить на севере не смогут. Север — он суров, и он делает людей определённого склада характера. Мама у меня «закалённая», она всю жизнь меня поддерживает. Моя семья — это ещё племянники Давид и Соня, совсем «зелёные» и молодые, я им говорю, чтоб не спешили взрослеть. Ну и конечно мои друзья: это люди, которым я безгранично благодарен, что они у меня есть, это моя опора и мои тылы, скажем так. А ещё — это мой менеджер Максим (человек, который умеет всё быстро и грамотно сделать в плане профессии нашей), я ему очень доверяю в работе. И ещё один человек Александр (он тоже с севера) — это человек большой души, но при этом очень хороших и правильных нравов. Это те люди, которые для меня очень важны и значимы.